Лишь иногда в глубокой тьме
Спускались к водопою,
Там заправляли корабель,
А воду мурсулою!
Сухой закон – полкан сказал,
Происк «империлизьма»,
В пруды он водку выпускал,
Как знамя коммунизма…

Трагичные женщины медленно курят
И томно глотают вино из бокала.
Но ты говоришь: «Сигареты погубят»,
Чашечку чая мне наливая.

Трагичные женщины - в чёрных чулочках,
Бельё на них - жгучее красное пламя.
Но ты на меня одеваешь носочки:
«Это трагично так мёрзнуть, родная».

Тот кент, он от меня слыхал
О змеях тех и спрутах,
Он полкану вопрос задал,
Мол, не видали тута?

Полкан наш подкрутил свой ус,
Рыгнул интеллгентно,
Сказал, что это его курс,
И те – его агенты…

Родных ментов я не признал,
Бросаю водку на хрен!
Я ж за версту их узнавал,
Ушел нюх безвозвратно!

«Ну-с, говорите, мистер Глюк,
А, может быть, вы Гитлер?
Не бойтесь, тут свои вокруг,
Скорцени, Мюллер, Штирлиц…

Полкан тарелкой управлял,
Подобный сам горилле,
Он экипаж в узде своей держал,
Страну же распустили!

Он говорил – то чепуха,
Обманные маневры,
Крепка Кремлевская Рука,
И надо быть готовым…

Тогда то и спустился спрут,
В фотонном драндулете,
И я попался на крючок,
Сам первый на планете!
Летает этот осьминог,
Людей простых смущает,
За океаном, говорят,
Уж янки охмуряет…

Захочешь есть – водички выпей,
А пить захочешь – посвисти,
Впадает в Днепр речка Припять,
Ты улыбнись и не грусти!

Был этот лодырь секретарь
Парткома на заводе,
При перестройке потерял
Свой кусок хлеба, вроде.

Потом он запил, как босяк,
И из дому поперли,
С собой лишь только партбилет
Отдали - был не в моде...

И там явилося ему
Такой дебильной морде,
Что пузыри все одному,
Ему достались вроде.
За ними в воду он полез,
Таскать добро на берег,
С «тарелки» выстрелил обрез
Проделал дырку в теле…

Бомжара сильно завизжал,
От боли он захрюкал,
Но пузыри не выпускал,
А носом воду нюхал.

Поверху плыла мурсула,
Так вкусно она пахла,
Алкаш хлебнул еще вина,
- Я вас, пошли все на… (кол)…